В памяти народа навсегда остаются наиболее значимые исторические события и их действующие лица. Парту Патима! Подвиг ее до сих пор не забыт нашими современниками, хотя с той поры минуло почти 600 пет. Вспомним события 1396 года: выступление народных масс против одного из самых жестоких средневековых завоевателей - Тамерлана возглавила Парту Патима - славная дочь лакского народа. Благодарный народ в сказаниях и песнях через века донес ее героический, достойный подражания образ. И, может быть, в ее честь так часто дагестанцы называют своих дочерей - Патима.
М.Цахаев
В истоpии Дагестана есть немало славных имен, многое сделавших для утвеpждения идеалов свободы, возглавивших освободительное движение наших наpодов пpотив иноземных захватчиков. Сpеди них особое место занимает наpодная геpоиня Паpту Патима.О ней в Дагестане сложено немало легенд, песен и пpеданий. Во втоpой половине 14 века в Сpедней Азии появился новый завоеватель, создавший огpомное госудаpство, -Тимуp, известный на Востоке как Тимуpленг, "железный хpомец"(отсюда евpопейское Тамеpлан). Подчинив себе Сpеднюю Азию, Тимуp в 1385 году пpедпpинял поход в Иpан в Азеpбайджан. Его сопеpником за господство на Кавказе стал хан Тохтамыш пpедводитель Золотой Оpды. В апpеле 1395 года в долине pеки Теpек, в pешающем сpажении Тохтамыш был pазбит. Затем Тимуp совеpшил каpательный, гpабительский pейд вглубь Руси по теppитоpии, подчиненной Золотой Оpде. В 1396 году он веpнулся и напpавил все свои силы на покоpение гоpного Дагестана. В авангаpде наpодно-освободительного движения пpотив иноземных завоевателей стояла славная дочь Стpаны гоp - Паpту Патима. Лакское сказание о Паpту Патиме, созданное на основе pеально пpоисшедших истоpических событий пеpедает смысл и значимость ее подвига, в кpитический момент гpандиозного сpажения одолевшей в конных поединках лучших вpажеских богатыpей - Тугая и Мубашиpа. В дальнейшем пpодолжавшей вдохновлять личным пpимеpом своих соpатников на победу. "Туда, где пpотивники самые злые, летит она с гоpдым бесстpашием льва" - говоpится в сказании. Вpаг бежал. В этой выдающейся победе над сильным, жестоким и коваpным пpотивником весомую pоль сыгpало сословие Ахаp. Оно имело славную многовековую истоpию и считалось военной аpистокpатией, игpавшей важную pоль не только в военной, но и в общественно-политической жизни лаков. К этому сословию пpинадлежала и Паpту Патима. Паpту в пеpеводе с лакского означает блистательная,молниеносная. Паpту Патима была высокой, стpойной, кpасивой, с отличными физическими данными умной девушкой, в pечах была немногословна и необыкновенно pассудительна. Патима - Патимат до сих поp остается в Дагестане самым pаспpостpанненым именем. Hе это ли одна из высших фоpм пpизнательности наpода геpоине? Воссозданный обpаз наpодной геpоини Дагестана - Паpту Патимы стал символом, олицетвоpяющим возpождение и популяpизацию истоpико-культуpного наследия Стpаны гоp. Ее можно по пpаву считать не только национальной гоpдостью дагестанцев, но и в целом наpодов Кавказа.
ПАРТУ ПАТИМА
Джигиты над кладбищем копья метали, Мечи поднимали, точили клинки, И звон раздавался железа и стали, И сабли сверкали, и ярко блистали Кольчуги, и панцири, и щишаки. Кинжалы, коснувшись кольчуг, изгибались Мечи о щиты ударялись, звеня. Дрожа, на дыбы скакуны поднимались. Из панцирей сыпались искры огня. Парту Патима проходила с кувшином, Увидела юношей и утренний час. "Привет недостойна сказать я мужчинам, Хотя недостойна -приветствую вас! Зачем вам кинжал - вы идете в сраженье? Зачем вам кольчуги - вы ждете врагов? Зачем столько сабель, мечей, шишаков? К походу готовите вы снаряженье?" -"Парту Патима, ты привет наш прими, Да жизнь твоей матери будет отрадной! Кувшин поскорее с плеча ты сними, И нас напои ты водою прохладной!" — "Могу я на землю кувшин опустить, Могу вас прохладной водой угостить, Но дайте мне саблю кривую сначала, Чтоб я вам уменье свое показала". Джигиты услышали эти слова, Один посмотрел на другого сперва, Пришли в удивленье джигиты селенья, Никто не скрывал своего удивленья. Заставив плясать под собой скакуна, Тут выступил юноша статный и ловкий. Настала внезапно вокруг тишина. У девушки горской спросил он издевкой: "Ужель, Патима, говоришь ты всерьез Зачем же джигитов смешишь ты до слез? Мужчину сразишь ты кинжалом своим? Коня ты пронзишь ли копьем боевым? Ты женское слово сравнишь ли с мужским?" — "Напрасно меня ты вопросами колешь, Сосед мой, сидящий в седле молодец, Не думай, спесивый, что ты - удалец, Смеясь надо мной: "Ты девица всего лишь!" Вручи мне коня боевого, седок, Испробовать дай мне дамасский клинок, Позволь, чтоб на голову шлем я надела, Прикрыла кольчугой железною тело. Мой конь будет быстрым конем храбреца, Клинок будет острым клинком удальца, Украсится шлемом бойца голова, Кольчуга сравнится с кольчугою льва! Тогда-то, в седле горделиво сидящий, Покажешь мне, всадник ли ты настоящий, Гогда-то, воитель в кольчуге и шлеме, Покажешь отвагу свою перед всеми!" Сказав, Патима возвратилась домой. Взволнованы юноши, слов не находят, А время проходит, а время уходит, Примчался, как молния, всадник лихой. Одет был наездник в броню и забрало, На сабле египетской солнце играло, Скакал, точно ветер, скакун вороной, Сверкал, точно месяц, шишак золотой. "Привет вам, джигиты, что славой покрыты, Теперь я могу ли приветствовать вас? Быть может. Гордиться не будут джигиты, Спесивые речи не скажут сейчас?" — "Родителя славного дочь молодая, Как воин ты встречена будешь людьми! Обидною прежнюю речь не считая, Парту Патима, ты привет наш прими!" Парту Патима не сказала ни слова, Отвага сияла в глазах у нее. Дамасскую сталь обнажила сурово И, лихо гарцуя, метнула копье. "Парту Патима, умоляем, скажи нам: Мы видели, как ты ходила с кувшином, Трудилась во время страды полевой, Но где научилась ты подвигам львиным, Владеть научилась ты саблей кривой?" И тут Патима не сказала ни слова, Клинок убрала, натянув удила, И, спрыгнув проворно с коня вороного, К джигиту, что задал вопрос, подошла. "Давай поиграем, себя позабавим, Давай испытаем, остер ли клинок. На небо взлететь скакунов мы заставим, Попробуем солнца отрезать кусок!" Тут юноша вышел плечистый и статный, Он поднял свой щит необъятный, булатный, Могучею грудью он часто дышал, Могучею дланью он саблю держал. Глаза его вспыхнули искрой живою, Сверкая улыбкой, сидел он в седле, А лошадь с опущенною головою Чертила копытами след по земле. Подобные нартам, закованы в брони, Сошлись два героя, сошлись для борьбы. Могучим горам уподобились кони, Когда они встали, дрожа, на дыбы. "Теперь, - Патима говорит, - мой черед!" Египетской саблей своей замахнулась, Ударилась сабля о щит, изогнулась, По сабле джигита без промаха бьет, И сабля противника в землю воткнулась. Красавец джигит побелел от стыда, Он черные очи потупил тогда, Он саблю кривую, свой стан наклоня, Пытался поднять, не слезая с коня. Но, свесясь с коня, порешила сама Подать ему саблю Парту Патима. Внезапно упал ее шлем на поляну, Рассыпались черные косы по стану. "Возьми свою саблю", - она говорит, И шлем подает ей красавец джигит. Наездница рядом была, недалеко, А юноша, свой проклиная удел, На землю сошел и на камень присел, Поник головою, страдая жестоко, Сгорая от срама, вздыхая глубоко. "Прости меня, девушка, я виноват, Прости меня, был я гордыней объят. Теперь я увидел, кто истинный воин, Кто славой героя гордиться достоин!" — "Соседский джигит, умоляю тебя, Себя ты не мучай, о прошлом скорбя. Бывает и так, - ты поверь мне, как другу, Что волка лягает осел с перепугу". Вернулась домой Патима дорогая, А мать в это время на крыше сидела, Трясла она сито, зерно очищая, И кур отгоняла она то и дело. "Ой, стыдно мне, люди! Скажи Бога ради, Зачем ты в мужском щеголяешь наряде? Найдется ли девушка, чтоб для потехи Убитого брата надела доспехи?" — "Ой, мать, не стыдись ты одежды моей, Ой, милая мать, не стыдись ты людей! Все девушки наши, все наши подруги, Как я, надевают стальные кольчуги!" Соседку отправил джигит к Патиме, Слова по листку расплескали чернила. Но все, что написано было в письме, Соседка тотчас наизусть заучила. "Сказать не решаясь, но счастья желая, К тебе, Патима, с порученьем пришла я. Он молод, он строен, отважен, пригож,
Средь юношей равных ему не найдешь". - "Скажи мне, соседка, о ком твоя речь? Скажи мне, чье сердце могла я привлечь?" — "Веду об Ахмеде я, доченька, речь, Чье сердце смогла ты любовью зажечь. Его ты обрадуй, приди, оживи, Он гибнет, несчастный, от страстной любви, Он бредит тобой наяву и во сне, Он тонет в пучине, сгорает в огне. О ярко пылающий утренний свет, Тебе принесла я сердечный привет! Джигит умирает, приди к изголовью, Больного своей исцелишь ты любовью!" Полдневное солнце стояло высоко, Гонец на дороге нежданно возник. С тревогой он прибыл в Кумух издалека, Как знамя, его развевался башлык. Покрыт был скакун его белою пеной, И потом, и пылью покрыт был гонец. Принес он известье: с грозою военной Тимур наступает, железный хромец. Торопится время, торопится время! Глашатаи подняли горное племя. С тревогой во все полетели концы По маленьким лакским аулам гонцы. Герои на битву собрались в Кумухе. Глядели им вслед старики и старухи. Невесты и жены подарки несли Защитникам смелым отцовской земли. В доспехах военных, в кольчуге и шлеме, Парту Патима появилась пред всеми. Она прилетела быстрее огня, Плясать под собой заставляя коня. "Привет вам, джигиты, идущие биться, Чтоб землю отцов защищать от врагов!" - "Привет и тебе, наша смелая львица, Геройством ты всех превзошла смельчаков!" За соколом реет орлиная стая, За девушкой-воином скачет отряд. Скакун под ней пляшет, гордится, считая, Что вслед ему с завистью кони глядят. Торопится время, - в дорогу, в дорогу! Вдали показалась враждебная рать. Гонцы понеслись, поднимая тревогу, Глашатаи стали полки собирать. С известьем оомаленьком горском отряде К хромому Тимуру примчался гонец. Надменно в ответ улыбнулся хромец Презрение было в Тимуровом взгляде. Но вестника выслушал он до конца И выпучил узкие, острые глазки. Рукою сжимая клинок свой дамасский, Властитель ответил на слово гонца: — "Вселенная клич мой услышала бранный Пленял я царей, завоевывал страны, Но вижу впервые отряд пред собой, За девушкой-воином скачущий в бой!" Две рати столкнулись, порядки остроив, Как будто упала на гору скала. Усеялся дол головами героев, Горячая кровь по земле потекла. Клинки о щиты ударяться устали, Друг с другом противники драться устали, Устали скакать скакуны боевые - Монгольское войско смутилось впервые. Тимур не запомнил подобных боев! Он двинул в сраженье отборное войско, Но ринулись горцы с отвагой геройской, Как смелые соколы на воробьев. Сомкнули ряды и монголы, и горцы, Решили: пусть встретятся единоборцы. Монголы послали Тугая на сечу. Ахмеда, лакский юноша, вышел навстречу. Был крепче Тугай, размахнулся с плеча, Рассек он Ахмеда ударом меча. Летит Патимат на врага удалого, Подняв на дыбы скакуна вороного. Сгибался клинок, ударяясь о бронь, Не так ли под ветром сгибается колос? О том, как с противником дева боролась, Рассказывал пляшущий, скачущий конь. Тугай замахнулся, но сабле Тугая Ответила девушки сабля кривая. Еще один взмах, и еще один взмах И пал перед ней обезглавленный враг. Монголы другого направили в схватку, Крича: "Отомсти, отомсти за Тугая! Он младший твой брат, - полети же, вонзая Орлиные когти свои в куропатку!" На всадника прянула горная львица. Подпрыгнул скакун, закусив удила, И вот уже кровь супостата струится, И падает он с дорогого седла. "Ура!" оглашает овраги и долы И громом на горской гремит стороне, И стонут монголы, трясутся монголы, Завидев Парту Патиму на коне. Вкруг шлема обвив свои косы густые, По локоть свои засучив рукава, Туда, где противники самые злые, Летит она с гордым бесстрашием льва. Направо взмахнет - и врага обезглавит Налево взмахнет - коня рассечет. "Ура!" закричит - и джигитов направит "Ура!" закричит - и помчатся вперед. А время проходит, а время уходит, Монгольское полчище хлынуло вспять Своих седоков скакуны не находят, Спасается бегством Тимурова рать. Сказали Тимуру, царю полумира, Что войско бежало верхом и пешком. Осыпал он бранью стрелков и вазира, Сказал ему гневным своим языком: — "Коль хочешь ты жить средь моих приближенных, В тени моей горя не знать впереди, Веди свое войско, и пеших и конных, И девушку эту ко мне приведи!" А девушка двигалась в облаке пыли, Героями горскими окружена. Как звезды джигиты ее обступили, Сияла Парту Патима как луна. — "Друзья мои, мертвых бойцов соберите, Погибших в бою за родные края. Вы тело Ахмеда сюда принесите, Любимого буду оплакивать я". Отважная львица рыдать не умела, Когда же Ахмеда друзья принесли, Упала, рыдая, на мертвое тело, И жаркие слезы текли и текли. — "Домой понесу - труден путь наш далекий, А здесь схороню - я услышу упреки. Но как схоронить мне, - подайте совет Любимое сердце, очей моих свет?" Ахмеда единственный брат ей ответил: "Как хочешь, ты можешь его хоронить. О, если б сумел я судьбу изменить, О, если б я гибель в сражении встретил, Чтоб львиное сердце твое сохранить!" — "Мы честно сражались, дороги открыты, Вернемся на наши луга и поля. В родные аулы вернемся, джигиты, Отныне возвысилась наша земля!" Герои пошли, завершив свое дело, И ночь погрузила отряд в темноту, И горсточка горцев тогда поредела, Как в старости зубы редеют во рту.